Пересечения исторических судеб

 Приходилось ли вам, гуляя по Андреевскому спуску или поднимаясь на Вавельский холм, задумываться о тысячелетней сопричастности судеб Киева и Кракова? Между тем их родство очевидно. Оба города на стадии зарождения феодальных государств средневековой Европы выполнили миссию центров объединения славянских племен окрестных земель. А в дальнейшем превратились в столицы обширных государств, по очереди возглавлявших мир славянства.
 
 ИСТОРИЧЕСКИЙ ЭКСКУРС
 Активное расселение славян в середине первого тысячелетия нашей эры как бы создало практически равные стартовые условия для возникновения Киева и Кракова в конце V столетия. В 882 году произошло формальное объединение Южной и Северной Руси под эгидой «матери городов русских» и окончательно определилось в конкурентной борьбе с Новгородом первенство Киева на торговом пути из варяг в греки. Веком позже при князе Владимире и его сыне Ярославе завершилось создание Киевской Руси.
 
 Краков на время попал в орбиту Великой Моравии, а затем Чехии. Правда, уже к концу Х столетия он вышел на самостоятельную арену, став при Болеславе Храбром центром Малой Польши. Именно на краковском Вавеле, а не в прежней польской столице Гнезно, в 1025 году Болеслав принял королевскую корону. С этого момента развитие центров западного и восточного славянства продолжалось в неоспоримом столичном статусе, причем они формировались как города в европейском смысле этого слова, а не как укрепленные поселения.
 
 Переходу от родового строя к феодальному способствовало обращение обеих стран в христианство, которое произошло почти одновременно — в 966 году в Польше и в 988 году — в Киевской Руси. При этом Киев с самого начала ориентировался на Константинополь, а Краков — на Рим.
 
 В Кракове, рядом со знаменитым собором на Скалке, до сих пор сохранился открытый баптистерий времен первых акций публичного массового крещения, а над Киевом и сейчас витает легенда о крещении киевлян в водах Днепра князем Владимиром. Созданное Владимиром государство еще при жизни князя, а тем более во времена правления его сына Ярослава Мудрого, чувствовало себя бесспорным европейским лидером.

Достаточно вспомнить общеизвестные междинастические браки, заключенные княжеской семьей, свидетельствующие о высочайшем престиже киевского двора. Кстати, сестра Ярослава Мария-Доброгнева вышла замуж за польского князя Казимира.
 
 К этому же времени относится начало традиции постройки каменных храмов, и здесь Киев, в котором, по свидетельству Титмара Мерзебургского, тогда насчитывалось до 400 храмов, существенно опережает Краков. Сравнение фундаментов Десятинной церкви и весьма скромных первых храмов на Вавеле с величественным киевским собором Святой Софии, построенном в первой половине XI столетия, неоспоримо доказывает весьма скромные по тем временам возможности столицы Мазовии.
 Что касается особенностей архитектурного облика храмов, то они не выходили за рамки романского стиля.
 
 ЗАПАД И ВОСТОК
 Различие начинает сказываться несколько позже, после Никейского собора 1054 года, принявшего решение о разделении двух ветвей христианства. Ровно через триста лет, при Казимеже Великом, о котором говорят, что он принял Краков деревянным, а оставил каменным, Вавель и центр города получат ренессансно-готическое оформление. Киев же с его православным началом и ориентацией на византийский стиль, а также вследствие татаро-монгольского нашествия, отбросившего город на несколько столетий, останется вне этих стилей. Единственное строение, где влияние западных тенденций в архитектуре очевидно — княжеский замок Ольгерда, а затем Адама Киселя на горе Щекавице, — будет до основания разрушено во времена Хмельницкого. Вместе с тем именно через Польшу в Киев придет из Австрии и Италии первичная волна барокко, названного впоследствии «украинским».
 
 Вторым принципиальным моментом, объединяющим судьбу двух городов, было то, что на разных витках развития исторической спирали (Киев — в момент созревания феодальных структур, а Краков — в период их расцвета) были центрами объединения не только национальных, но и общеевропейских славянских сил.

Киев представлял славянский мир в IX-XIII столетий Краков после трагического разгрома Руси татарами через Литву, освободившую Киев от татарского ига уже в XIV столетии, принял эту эстафету в 1385 году. Тогда был заключен брак литовского князя Ягайла и польской королевы Ядвиги. Именно в роли флагмана славянской общины Польша бросила вызов крестоносцам в знаменитой Грюнвальдской битве 1410 года.
 
 Как Киев, так и Краков узнали горечь отставных столиц. Киев уступил эту роль Москве, а потом Санкт-Петербургу, Краков — Варшаве. Глубинные причины — территориальный рост государств. На Руси в лидеры сначала выдвигаются северо-западные города,  —, а затем — Москва. Краков после того, как Польшей стала управлять шведская династия Вазов и возникла необходимость подтянуть центр управления к северным землям, также уступил место центристской Варшаве. В результате и Киев, и Краков не только потеряли свое столичное положение, но и по отношению к новым столицам временами оказывались в другом государстве. Так, какое-то время Киев был под властью Литвы, потом Польши. С присоединением Украины к России ему был возвращен статус третьей столицы империи, но с оттенком провинциальности. А разделы Польши в конце ХVIII столетия и последующие войны отделили Краков, ставший частью Австро-Венгрии, от Варшавы, отошедшей к России.
 
 Во второй половине XIX столетия общее увлечение стилем бель-эпок стало новым поводом для сравнения Киева с Краковом. Это касается как мансардных домов, так и театральных зданий — Оперного театра, нынешнего театра им. И. Франко в Киеве, театра Ю. Словацкого в Кракове. Провинциальным переизданием образцов парижского шика оба города демонстрировали свою причастность к европейской моде, которая вскоре предложила еще один сюрприз — стиль модерн, гениальным воплотителем которого в Киеве стал поляк Владислав Городецкий.
 
 ПАРАЛЛЕЛИ
 Бесспорно, и Киев, и Краков несут на себе отпечаток преданий старины глубокой, знаково отмеченных языческими идолами, установленными в Киеве на «аллее предков», а в Кракове — в начале дороги на Вавель. История зафиксировала миссию обоих городов как изначальных центров формирования их многострадальных государств. Для украинского и польского народов они стали символами национального возрождения, подпитывавшими их оппозиционное отношение к официальным властям. Фрески и мозаики киевской Софии, лаврские святыни, равно как и готические и ренессансные шедевры краковских Вавеля и Рынка, бесспорно, признаны достоянием всей европейской культуры.